+7-953-692-39-05
Уголовный процесс России по-прежнему носит инквизиционный характер. Несмотря на то, что законом установлен состязательный характер уголовного судопроизводства и провозглашено разделение функций обвинения, защиты и суда в ст. 15 УПК РФ, а также в иных статьях УПК РФ, на практике эти положения трудно реализуемы. Сторона защиты не имеет равных прав со следователем. Ходатайства стороны защиты отклоняются под любыми надуманными предлогами, например с формулировкой «это не имеет отношения к делу».
Явным недостатком российского уголовного процесса является такое положение дел, при котором судья, участвующий в реализации судебного контроля (например, рассматривающий ходатайство о применении к подозреваемому меры пресечения) может рассматривать это уголовное дело по существу. Несомненно, что когда судья назначает подозреваемому или обвиняемому меру пресечения подспудно формируется его убежденность в виновности подозреваемого или обвиняемого в совершении преступного посягательства. В дальнейшем, в процессе рассмотрения дела по существу, в спорной ситуации, например неустранимых сомнений в виновности лица или недостаточности обвинительных доказательств, судье будет достаточно сложно признать свою ошибку и закончить дело постановлением оправдательного приговора. Для решения данной проблемы считаем необходимым дополнить ч. 1 ст. 61 УПК РФ п. 4 следующего содержания: «участвовал в назначении меры пресечения подсудимому». Кроме того мировой судья невольно участвует в процедуре возбуждения уголовного дела частного обвинения, именно в его компетенции отказать в принятии заявления потерпевшего, то есть, по сути, отказать в возбуждении уголовного дела или принять его к своему производству. Вряд ли это согласуется в провозглашенном в ст. 15 УПК РФ принципе разделения функций защиты, обвинения и суда.
Кроме того, допустимость имеющих негласный характер оперативно-розыскных действий и возможность придания им статус доказательств, ограничение стороны защиты в предварительном расследовании правомочиями по заявлению ходатайств, невозможность обжаловать приговор, вынесенный в особом порядке по причине, когда он противоречит фактическим обстоятельствам дела и др. также указывают на инквизиционный характер уголовного процесса РФ.
В действующем уголовно-процессуальном законодательстве не существует обязанности суда добиваться выяснения объективной истины. Дело в том, что принцип «объективной истины» заменен на принцип «формальной истины». Это означает, что судья обязан вынести либо обвинительный, либо оправдательный приговор на основании представленных сторонами защиты и обвинения доказательств виновности или невиновности подсудимого.
Подобный принцип характерен для модели уголовного процесса, имеющего место в Великобритании и США, которая, однако, в отличие от российского основана на подлинной состязательности сторон. Например, в США, защитник вправе проводить параллельное расследование. Таким образом, принцип «формальной истины», которым руководствуются английские и американские судьи в рамках гарантированной состязательности, является неприемлемым для России, где уголовный процесс носит инквизиционный характер.
Отдельный вопрос – правосознание судей, рассматривающих уголовные дела, в привычку которых уже вошел принцип достаточности для вынесения приговора только материалов предварительного расследования, которые зачастую просто отравляются им по электронной почте следственными органами. О каком либо критическом отношении к подобным материалам, к сожалению, говорить не приходится.
Указанные обстоятельства приводят к нивелированию института судебного следствия, придают ему характер декорации, вторичности.
Этим объясняется низкая заинтересованность судей к допросу на судебном следствии; низкий уровень его проведения; предпочтение получать информацию из источников неформального характера непосредственно из следственных органов.
Вышеозначенные обстоятельства еще раз свидетельствуют о сложности защиты по уголовному делу, необходимости обращаться за квалифицированной юридической помощью к профессионалу – юристу или адвокату.